Тем не менее, Эдуард по несколько раз прошел насквозь каждую из «зеленых комнат», вдоль и поперек истоптал главную аллею, сосчитал ступеньки, ведущие к пристани, неоднократно пересек канал по каждому из шести мостиков и хотел даже обойти само озеро, к которому тот вел, но уперся в уходящие в воду кованые чугунные решетки и отступил.

Сегодня, впрочем, никаких новых исследований не намечалось, так как вопреки обыкновению он вышел в парк не один: компанию ему решил составить Виктор.

Друзья прошли верхнюю террасу, где Вик почему-то надолго задержался возле статуи мускулистого бородатого воина с алебардой, символизирующей баронство Бор, – при этом, как показалось Эдуарду, на грозную скульптуру молодой рыцарь смотрел с нескрываемой неприязнью. Затем, миновав пост стражи, они спустились в часть парка, открытую для всех желающих, и, обогнув чашу фонтана, неспешно двинулись по аллее. Народу в этот час здесь было совсем немного, обычно праздная публика подтягивалась сюда под вечер.

– Так ты, значит, каждый день тут гуляешь? – задал Виктор вопрос, ответ на который, вообще-то, был ему хорошо известен – именно это они обсуждали за завтраком.

– Угу, – кивнул Эдуард.

– А я, представь себе, в первый раз выбрался дальше фонтана, – сообщил рыцарь то, что, в свою очередь, и так отлично знал его друг. – Наверху, у бассейнов, бывал пару раз, а дальше как-то не сподобился пройти.

– Верхняя терраса – самая красивая, – заметил Эдуард, – не случайно она закрыта для посторонних. Вторая, где мы сейчас идем, – просто большой парк.

А там, ниже, – пристань с колоннадой коринфского ордера. Смотрится здесь немного странно, но зато о доме напоминает – прямо как на форум попал.

– О доме? – переспросил Виктор. – Теперь наш дом здесь.

– Я о Республике.

– Я понял.

Какое-то время они шли молча.

– А я тебя вчера искал, – проговорил Эдуард, стремясь развеять на пустом месте возникшее напряжение. – Но Елена сказала, что ты снова на каком-то задании. Куда летал на этот раз?

– Никуда, – как-то невесело усмехнулся рыцарь. – В подвале сидел, сторожил двух толстых публиканов. Мастеров Торговой Гильдии, по-здешнему.

– Сторожил?

– Ну да. Леди Александра, уходя, велела глаз с них не спускать. А если она не вернется к полуночи – без разговоров пристрелить.

– Что? – ахнул Эдуард.

– Что слышал. Только они, похоже, ничуточки не переживали по этому поводу. Выпили целую бочку нашего лучшего вина, сожрали обед, которого на десятерых вполне бы хватило, и завалились спать как ни в чем не бывало. А я как дурак сидел, караулил. Хвала Духам, леди Александра вернулась во дворец еще засветло. Повторила приказ – только полночь назвала уже следующую – и снова исчезла, но теперь там с ними сэр Гийом прохлаждается, велела ему меня сменить.

– Все-таки она совершенно неадекватная… – пробормотал Эдуард.

– Второй раз слышу от тебя это мудреное словечко, – заметил Виктор. – Что оно означает? Так-то я понимаю, что ничего хорошего, но все же?

– Это профессиональный термин из лексикона ораторов. Дословно означающий – «не соответствующий», «не совпадающий». В данном случае имеется в виду, что у нее не все в порядке с головой.

– Ну, по части ума она нам с тобой сотню очков форы даст и не заметит даже, – хмыкнул Виктор.

– За себя говори! – с ноткой обиды в голосе буркнул Эдуард. – А вообще, дело тут не в уме, а в душевном равновесии. Вспомни кружку пива, вылитую тебе на голову! А расстрелянный винный бочонок в замке Утэнно?

– Да, к спиртным напиткам у нее явно есть что-то личное, – улыбнулся рыцарь, откровенно пытаясь обратить неприятный ему разговор в шутку.

– Если бы только к напиткам, – не собирался останавливаться Эдуард, впервые за долгое время получивший возможность высказаться. – Взять тех же твоих публиканов. Вот скажи: если бы леди Александра не вернулась вовремя – ты и правда смог бы их пристрелить? Только честно: смог бы?

– Честно… – Виктор посерьезнел. – Честно: не знаю! – выдал он, заметно повысив голос. – Я пока там с ними в подвале сидел, наверное, тысячу раз себе этот вопрос успел задать, но так и не ответил толком. А потом леди Александра пришла, и все само собой разрешилось. Так что не знаю. И не хочу знать, откровенно говоря! Одно дело – убить врага в бою, там, думаю, я бы смог, вон, на Флоре в Музее готов был стрелять, и, доведись, скорее всего, рука бы не дрогнула, а вот так вот, в безоружного, а то и спящего… Не знаю, – повторил он. – Вот сэр Гийом, он, наверное, смог бы. Для него приказ – это все. А я – не знаю…

«Что еще ждать от вольноотпущенника?» – угрюмо подумал Эдуард, но вслух говорить не стал, предпочтя вцепиться в неосторожно выпущенную другом ниточку, – до сих пор Виктор ни словом не обмолвился о том, где именно пропадал во время коронации Елены:

– Ты сказал: на Флоре? – с деланым равнодушием переспросил он. – Это туда вы летали с сэром Гийомом?

– Туда, – неохотно признался рыцарь.

– Ну и зачем?

Виктор замялся.

– Ой, что это там такое? – нахмурился внезапно он, показывая куда-то вперед.

– Ты мне эти дешевые школьные штучки брось! – не сдержал саркастического смешка Эдуард – так наивно выглядела попытка его друга уйти от ответа. – Не на того напал!

– Да нет же, там в самом деле что-то стряслось! – не унимался Виктор.

Неохотно повернувшись, Эдуард посмотрел в указанном им направлении: они уже вплотную подошли к лестнице, ведущей к пристани, и там, у самой колоннады, действительно что-то происходило. Не просто же так, в конце концов, собралась эта гудящая колышущаяся толпа?!

– Пошли посмотрим, – без всякого энтузиазма признал правоту друга Эдуард. – Но потом расскажешь про Флору.

Они спустились к пристани.

– Что здесь происходит? – грозно поинтересовался Виктор. – Дайте пройти!

Толпа послушно расступилась, и взорам друзей открылось лежащее на деревянном настиле бездыханное тело рыжего Терциуса. Лицо всадника было белым, без единой кровинки – зато над правым ухом запекшейся крови имелось с избытком. Немигающие глаза покойника словно с немым укором смотрели прямо на Эдуарда.

– Да вот, с пристани тут один навернулся, – сообщил кто-то из толпы. – Спьяну, видать. Головой о балку – ну и кранты. Вроде, рыцарь – браслет есть. А вот кортика нет, только чехол какой-то болтается, – у бедра мертвого всадника виднелась кобура разрядника. Пустая – вероятно, оружие вывалилось при падении.

Или его забрали те, кто помог голове Терциуса повстречаться с роковой балкой, – но от одной мысли об этом Эдуард едва не рухнул на настил пристани рядом с мертвецом.

– Ты ведь был с ним дружен?.. – сочувственно проговорил Виктор, по-своему расценив происходящее с другом. Эдуард предпочел кивнуть в знак согласия. – Надо отнести его во дворец! – заявил рыцарь. – Ты, ты, ты и ты, – указал он на ближайших к нему зевак. – Берите и несите, – рванув застежку, он сдернул с плеч свой плащ. – Вот на этом.

Как ни странно, спорить с ним никто не осмелился. Взвалив покойника на плащ, четверо назначенных Виктором носильщиков ухватились за углы и безропотно поволокли страшную ношу в сторону герцогского дворца. Молодой рыцарь шагал впереди. Замыкал траурную процессию Эдуард, не знающий, куда деть руки: ему все чудилось, что с них на ступени лестницы капает густая бурая кровь.

40

Полученный от Кровавого Барона «драконий коготь» встроился в стальную звезду как влитой, и изображение над конструкцией, наконец, сделалось четким. Это действительно была звездная карта, охватывающая собой Королевство, Драконий Угол и по крайней мере часть систем, занятых Чужими. Очень подробная – и оттого очень мелкая: золотые звезды и алые переходы между ними местами сливались друг с другом, планеты и вовсе не были видны.

Одна из периферийных областей карты мерцала мягким серебристым светом, словно призывая обратить на себя особое внимание. Александра осторожно протянула к ней руку, и стоило пальцам коснуться подсвеченной части изображения, как то тут же увеличилось, заняв собой все пространство над «драконьими когтями». Теперь видна была лишь часть Королевства, а именно Ан, кусок Руг, несколько окраинных систем Флоренци и половина Королевского Удела. Часть изображения снова замерцала, и виконтесса уже увереннее ткнула в нее пальцем.